Из Иерусалима движется большая толпа народа, прямо к Голгофе. Как черною лавиною заполни¬лись людьми грустные, молчаливые места.
Шум толпы все больше и больше усиливается. Впереди, окруженный цепью римских солдат, с окро¬вавленным лицом, падая под тяжестью огромного креста, идет Спаситель. Рыдающая толпа женщин старается пробиться к Нему, желая хоть чем-нибудь облегчить Его страдания. На миг Он останавлива¬ется, переводя дыхание. Из запекшихся уст Христа вырвались слова увещания:
«Дочери Иерусалимские, не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших».
Пройдя немного вперед, обессиленный, Он падает под тяжестью креста, и сопровождающий злоб¬ными криками поднимается и идет вновь.
— За что? — невольно вырвалось из моей груди!... Крест возложили на другого...
Вот Он подошел совсем близко, колючки тернового венца глубоко впились в Святое чело, сгустки запекшейся крови Его смешались с волосами. Опухшее от побоев лицо обращено на холм. Сколько был обезображен лик Его? Вся эта окружающая толпа сопровождающая Его, через некоторое время возвратится после этого зрелища по своим домам, а Он идет, чтобы здесь умереть. Последнее усилие, и Он на вершине холма. Весь холм покрыт многолюдной толпой. По пересекающимся дорогам все больше и больше стекается народа. Христу приказано лечь на крест. Десятки рук протянулись, чтобы сорвать с Него одежду. Затем грубые руки воинов растянули и без того воспаленное и избитое тело Его на дерево креста. Огромные, ржавые гвозди прикоснулись к Его нежным рукам. Взор в невыразимой мольбе был обращен в синеву небес. Затем последовали вначале глухие, потом гулкие удары молотка. Кровь алой струей брызнула из ран.
Душераздирающий крик, мучительной боли вырвался у Вартимея, сына Тимеева:
— За что? Ведь эти руки открыли мне глаза.
Толпа вздрогнула, заколыхалась! Усилием многих рук, дерево креста поднято над толпой, а на нем, Спаситель Христос. Из раздирающихся ран ручьем жглась кровь. Толпа в оцепенении на мгновение замерла. Христос был виден всем, ибо возвышался над их головами. Каждый со своего места мог уви¬деть Его — умирающего, поникшего с окровавленной головой.
— Смотрите! Все смотрите! — это ваши руки пригвоздили Его — говорила вся окружающая природа. А вот толпа некогда прокаженных людей, которые с воплем смотрели на крест, и спрашивали друг друга:
— За что? Ведь совсем недавно эти пронзенные ноги принесли нам исцеление.
— За что? Спрашивал рядом исцеленный из Вифезды! Ведь совсем недавно эти пронзенные руки подняли меня с постели.
А вот, безутешно плачущая, в прошлом страдавшая кровотечением женщина, смотря на крест и Его хитон в руках воинов, спрашивает:
— За что? Ведь это тот самый хитон, прикоснувшись к которому, я получила исцеление.
Где-то рядом Лазарь, еле удерживающий своих сестер, Марфу и Марию. С невыразимым чувством душевной боли, смотрит на эти умолкнувшие уста, неделю тому назад вырвавшие его из могилы.
— За что? Рвется Мария к тем, пронзенным ногам, у которых она проводила недавно самые лучшие часы своей жизни.
А вот, затерянный в толпе Петр, рыдая, потрясая своей поседевшей головой, смотря на руки Хрис¬та, спрашивает:
— За что? Ведь это те руки, которые вытащили меня из морской пучины.
Густая тьма покрыла Голгофу, и всех ее посетителей. Толпа остановила всякое движение. В этой тьме каждый мог видеть только себя и Распятого Христа. Каждый из присутствующих стал задавать себе вопрос:
— За что? За что? За что?
А ведь совсем рядом, с креста, одна за другой падали капли крови из пронзенных рук и ног Спаси¬теля, и каждая из них говорила: За тебя! За тебя! За тебя!
За тебя! Для тебя! Ради тебя!
В Мой Мир
|
